«Учитель селекционеров» Дионисий Рудзинский

Дионисий Леопольдович Рудзинский родился 12 мая 1866 г. на хуторе Скопишки Расейнского уезда Виленской губернии (ныне Литва). В десятилетнем возрасте он был отдан в военную гимназию в Москву и по окончании ее зачислен юнкером в Александровскую пехотную школу. В 19 лет, имея офицерский чин, Рудзинский получил назначение в 110-й пехотный Камский полк, стоявший в г. Ковно. Однако служба при- шлась не по душе молодому офицеру. В своей «Автобиографии» Рудзинский писал: «Уже будучи юнкером, я возненавидел военную службу; при встречах в лагерях на Ходынском поле со студентами Петровской земледельческой академии крепко засела мысль – отслужить в полку 4 года (обязательных за казенное обучение) и поступить вольным слушателем в Академию, что и осуществил в 1889 г.».

Это решение стало причиной конфликта Дионисия с его отцом. Леопольд Рудзинский искренне радовался, что его сын стал офицером русской армии, достойным продолжателем дворянского сословия, гордостью фамилии. Каково же было удивление и негодование отца, когда он узнал, что Дионисий оставил военную службу и стал «волнослушателем» Петровской академии. Он не принял выбора сына и его последними словами были: «Не хочешь быть паном, будешь копать землю! Опозорил отца, знать тебя не желаю!». В итоге Дионисий ушел из дома. Впоследствии они так и не помирились, и отцу, который рано ушел из жизни, уже не суждено было узнать, каких успехов добился его сын. В Петровской земледельческой академии Рудзинского особенно увлекали лекции К.А. Тимирязева по физиологии растений, К.Э. Линдемана по сравнительной анатомии и эмбриологии животных, А.П. Павлова по геологии, а также практические занятия в химической лаборатории. Окончание курса пришлось на 1893 г. – сложное время для академии, когда решался вопрос об ее закрытии «за политическое брожение в ее стенах и теоретический характер преподавания». Рудзинский получил не слишком обрадовавшее его назначение уездным земским агрономом в Кирсановский уезд Тамбовской губернии – должность малоденежную и бесперспективную. Отправляясь из родных краев в Тамбов и оказавшись проездом в Москве, молодой агроном попал на открытие созданного вместо академии Московского сельскохозяйственного института. Встретившийся ему профессор В.Р. Вильямс, который благосклонно относился к подающему надежды юноше, узнав о весьма прохладном отношении Рудзинского к предстоящей земской службе, предложил вместо этого ехать в Батум – устраивать чайные плантации для известного чаезаводчика Попова. Эта работа вполне устраивала Рудзинского. Здесь он проработал год, после чего молодому агроному поручили проводить химический анализ чайного листа (с целью ранжирования по цене) в лаборатории кафедры общего земледелия МСХИ. А вскоре открылась возможность вновь ехать на юг, теперь в Таврическую губернию, для устройства земской агрономической станции в частном имении Термы под Каховкой. Там уже действовала метеороло- гическая станция, были произведены посевы на опытном поле, выписаны приборы для химической лаборатории. Проработав некоторое время там, Рудзин- ский снова оказался в МСХИ, где В.Р.Вильямспредложилемупроводить почвенные исследования на полях орошения под Пере- рвой и необходимые химические анализы сточных и профильтрованных вод в лаборатории. После этих более чем про- заических занятий в 1898 г. последовали назначения, которые перевернули жизнь Рудзинского. Дионисий Леопольдович стал ас- систентом кафедры общего зем- леделия у В.Р. Вильямса; почти одновременно он оказался хра- нителем сельскохозяйственного отдела Политехнического музея. В МСХИ помимо занятий со студентами Рудзинский должен был «высевать на опытном поле коллекцию сортов культурных растений». Коллекционный пи- томник опытного поля стал основой для первого государ- ственного селекционного учреж- дения – селекционной станции МСХИ.

Рудзинскому было поручено курировать сохранение и попол- нение коллекций: в его обязан- ности входило изучение сорто- вого разнообразия ряда культур и размножение чистосортных семян, получаемых главным об- разом из-за границы. Как писал в своих воспоминаниях ученый, постепенно эта работа «путем изучения морфологических и физиологических типов, все бо- лее и более приближалась к дея- тельности сортовода, и в 1902 г. был заложен первый селекцион- ный питомник, в котором высе- вались пшеница озимая и яровая и овес». Работа с коллекциями сортов действительно увлекла Рудзин- ского; он не ограничился зада- чами репродукции и стал про- водить массовый отбор лучших растений с целью улучшения посевного материала отдельных сортов. Весной 1902 г. МСХИ направил Рудзинского в Герма- нию для прослушивания курса в университетах и посещения известных семеноводческих хо- зяйств. Знакомство с немецки- ми селекционными станциями и знаменитым шведским центром в Свалефе сделали Рудзинского активным сторонником и про- пагандистом развития селекции в России. Цель, поставленная ученым, была амбициозна – убе- дить ученое сообщество и власть в необходимости создания се- лекционных станций. Вернувшись в Россию, Руд- зинский выступил на Втором всероссийском съезде деятелей по опытному делу в 1902 г. с до- кладом «О селекционных семен- ных станциях в Европе и необхо- димости таковых в России». Это было первое публичное заявле- ние, в котором декларировалась необходимость создания селек- ционных станций. В 1902 г. начинается история создания Рудзинским первой государственной селекционной станции при МСХИ. Исходным материалом для Рудзинского послужили сорта сельскохозяй- ственных растений, семена ко- торых были привезены им из Германии и Швеции (из Свале- фа). Осенью на площадках кол- лекционного питомника Рудзин- ский заложил первые опытные делянки с озимой пшеницей и овсом (высеяв шведские семе- на), а в 1903 г. – со множеством других выбранных для селекции культур – картофелем, горохом, рожью, клевером и др. Как пи- сал ученый, эти коллекции «по- полнились после специальной поездки по русским хозяйствам в различные районы для соби- рания материалов». Селекцион- ный питомник на момент своего основания располагал более чем скромной площадью – 1550 кв. саженей, но к 1912 г. имел уже 7,5 десятин земли (которые были частично отрезаны от опытного поля МСХИ, частично – от ин- ститутской фермы). Используя знания, получен- ные в поездке по станциям За- падной Европы, Рудзинский именно из Свалефа «позаим- ствовал метод индивидуального отбора растений с целью выде- ления чистых сортов из смеси их (популяций)». По замечанию специалистов-современников, «по своей организации и по ме- тодике сортовыведения станция представляет собою в миниа- тюре шведскую селекционную станцию в Свалефе». Земельный участок был поде- лен на основной, или коллекци- онный питомник, селекционный питомник, где высаживались ли- нии, отобранные из материала коллекционного питомника, на контрольный участок для про- должения изучения констант- ности линий и размножения лучших из них, первое и второе поля размножения для выделен- ных линий в стандартных (мак- симально приближенных к про- изводственным) условиях. Объем работ был достаточно велик: например, из 3 тыс. об- разцов озимой пшеницы, со- бранных из различных регионов России, а также из Западной Европы и США было получено 8000 представляющих интерес форм, в процессе испытания которых лишь 12 чистых линий были признаны заслуживающи- ми дальнейшей селекции. При этом Рудзинский долгое вре- мя работал один: ему помогали лишь 3-4 постоянных рабочих, а в летнее время – еще 10–12 че- ловек на прополках. Уже к 1908 г. были получены первые сорта ози- мой пшеницы, представленные Рудзинским на Всероссийской выставке в Петербурге и получив- шие Большую золотую медаль. Шесть лет научные экспе- рименты проводились за счет средств кафедры. Вопрос о соз- дании специальной семенной селекционной станции при МСХИ в руководстве институ- та обсуждался с конца 1904 г. В 1908 г. станция была офици- ально включена в смету Депар- тамента земледелия Главного управления землеустройства и земледелия, который стал от- пускать специальные средства именно на селекционные рабо- ты. В 1909 г. появились практи- канты. В 1910 г. Д.Л. Рудзинский был официально назначен заве- дующим селекционной станции при МСХИ с преподаванием курса селекции.

Тогда же Рудзинский был командирован Департаментом земледелия в США для озна- комления с постановкой селек- ционной и семеноводческой работы. Проехав по универси- тетам и опытным станциям Ка- лифорнии, Северной Дакоты, Миннесоты, а также по- сетив Канаду, Рудзинский привез домой огромную коллекцию семян зерновых и других культур. Тем временем в Москве завершилось возведение нового здания и оборудование помеще- ний – станция начала функцио- нировать в качестве полноцен- ного опытного учреждения со штатом сотрудников. В их чис- ле пришел на станцию молодой практикант Николай Вавилов, который выполнял работы по се- лекции на устойчивость к болез- ням (мучнистая роса, ржавчи- на), которые впоследствии были положены в основу созданного им учения об иммунитете рас- тений. По свидетельству Вави- лова, основой для наблюдений и экспериментов служила богатая коллекция пшениц и овсов, уже имевшаяся на станции. Выве- денные Рудзинским сорта ози- мой пшеницы Московская 2411 и Московская 2453, овса Москов- ский А-315, гороха Московский В-559 и льна 806/3 пользовались в свое время большой популяр- ностью. Не менее важным вкладом в создание отечественной селек- ции стала преподавательская деятельность Рудзинского. Он первым начал читать в России курс лекций в области селекции. О первом наброске этого курса можно судить по опубликован- ному варианту 1904 г. Чтение первоначально прохо- дило в Политехническом музее в 1904 г., где Рудзинский отвечал за сельскохозяйственную секцию – на так называемых «Воскресных бесплатных лекциях для посети- телей», затем лекции читались в МСХИ. Также известны знаме-нитые «среды» – дни проведения научного семинара для студентов и практикантов, где молодежь делала научные доклады. Безусловной «звездой» группы в 1911–1912 гг. был «прикоман- дированный» к селекционной станции практикант Вавилов. Как вспоминала Л.П. Бресла- вец, «слушая доклады Николая Ивановича, Рудзинский не мог сдержать довольной улыбки». При этом Дионисий Леопольдо- вич не стеснялся признаться, что «о большей части публикаций по обсуждаемому предмету он узнал только из доклада ученика». Идеологические установки, заявленные в лекциях и на семи- наре, экспериментальные прак- тики, введенные Рудзинским на опытном поле, обнаружили осо- бый взгляд на селекцию как но- вую область научного знания. «Для семеноводов огромный интерес и значение приобрета- ют те гибридные формы, кото- рые совмещают в себе признаки родителей. ... Повторной гибри- дизацией можно признаки уси- ливать в ту или иную сторону», – считал ученый. Рудзинский обращал внимание на важность экспериментального анализа ре- зультатов скрещиваний как для получения новых сортов путем гибридизации, так и для пони- мания процессов наследования. При этом он сетовал, что руко- водств по селекции («семеновод- ству») – «работ, в которых были бы сведены в систему все эти сведения, очень мало». Работ было действительно мало, но они все-таки имелись. Во всем мире выведение сортов (пород) растений обычно упро- щали до сортоводного дела, сортовыведения, сортоводства. Но именно в России для новой дисциплины было изобретено новое имя – селекция (от лат. selectio – отбор), в чем немалая заслуга Рудзинского. Ученый во вступительной главе своей книги «Сортовод- ство» так определял ситуацию в отечественной селекции и необ- ходимость введения нового тер- мина: «Слова имеют громадное значение. Словом определяется понятие, словом же облегчает- ся понимание друг друга. ... Не одно только пустое желание вы- думать термин и тем самым стя- жать себе славу «изобретателя» заставило меня придумать новое слово». Так появились новые терми- ны «селекция» и «селекционер» – имя, выбранное для себя пред- ставителями новой дисциплины, – это ученый-агроном, который разделяет идеи менделевской генетики, использует современ- ные научные интерпретации и практики при выведении новых сортов. Это имя устанавливало познавательную и институцио- нальную дистанцию между но- вым поколением селекционеров, имевших научную подготовку, амбиции и мотивации, и более традиционными растениевода- ми. Впервые в новом контексте термин «селекция» употребил именно Рудзинский в своем вы- ступлении на II Всероссийском съезде деятелей по опытному делу в 1902 г. Доклад Рудзин- ского явился тем необходимым предвестником, который сигна- лизировал о будущем зарожде- нии новой дисциплины. В 1911 г. состоялся I Всерос- сийский съезд по селекции сель- скохозяйственных растений, се- меноводству и распространению семенного материала, который сыграл огромную роль в объеди- нении ученых. Разобщенные до этого момента селекционеры впервые встретились на первом профессиональном съезде по се- лекции. В формате настоящей ста- тьи мы не можем даже кратко остановиться на содержании докладов и общей работе съез- да, которая продолжалась пять дней. Скажем лишь, что по рос- сийской традиции участники съезда бесконечно критиковали все и вся, признавая отставание отечественной науки. Однако если резюмировать выступле- ния селекционеров-практиков и подвести общий итог, картина складывается иная: – по каждой из основных сельскохозяйственных культур, выращиваемых в России, были либо начаты, либо запланирова- ны селекционные работы; – по некоторым культурам – сахарной свекле, озимой пшени- це, овсу – уже имелись заметные результаты – первые сорта оте- чественной селекции; – на съезде приняли важные организационные решения в об- ласти селекции: о необходимо- сти подготовки специалистов по селекции, о создании сети селекционных станций, об учреждении российского общества селекционеров, о выпуске специализиро- ванного периодического издания. Не всем замыслам суждено было воплотиться в жизнь, но самое главное – в стране сложи- лось объединение селекционеров нового толка – приверженцев научной селекции, знатоков со- временной теории наследствен- ности. В 1912 г. был принят один из базовых законопроектов в исто- рии российской агрономической науки: закон о создании об- ластных сельскохозяйственных опытных станций. Этот доку- мент ознаменовал начало орга- низованной работы государства и общественных структур по созданию научно обоснованной системы опытных учреждений в стране. Областная станция ста- новилась главным элементом опытной сети, состоящей из рай- онных станций и полей. Один из пунктов закона предпи- сывал всем подобным учреждени- ям в обязательном порядке открыть селекционные отделы (структура областной станции предполагала существование нескольких отде- лов, от химического до энтомо- логического, среди которых не- пременно присутствовал и отдел селекции). Была найдена компро- миссная форма субсидирования создаваемых станций, при которой бремя финансовой нагрузки несли совместно земства и центральное правительство. Казначейство без промедления выделяло необходи- мые денежные суммы на органи- зационные работы. В кратчайшие сроки удалось «достроить» до об- ластных некоторые из наиболее полноценно оснащенных, рабо- тавших по расширенным програм- мам опытные учреждения. Уже в 1912–1913 гг. офици- ально открылись отделы селек- ции на областных (Саратовской, Шатиловской, Харьковской, Екатеринославской, Вятской и др.) и некоторых тогда еще рай- онных опытных учреждениях (Безенчукская станция, Одес- ская станция, Краснокутское опытное поле, Омское опытное поле и др.), началось создание абсолютно новых областных станций (Московская станция). По сути, ученый способство- вал созданию прецедента приня- тия государственного решения о необходимости селекционной работы (в МСХИ); за этим по- следовало множество шагов ми- нистерства, думы и правитель- ства, которые в конечном счете определили первый этап госу-дарственного строительства се- лекции. К сожалению, Первая миро- вая война приостановила этот процесс. Станции лишились фи- нансирования; многие сотруд- ники были призваны в армию. Рудзинский также был мобили- зован и зачислен в Вологодскую ополченческую дружину, откуда был отправлен на Варшавский фронт. Дальнейшее, ставшее необы- чайно успешным, развитие се- лекции как дисциплины проис- ходило уже в Советской России. Благодаря режиму крайнего благоприятствования селекции и семеноводству со стороны со- ветского правительства за корот- кий срок – немногим более де- сятилетия – в стране появилось более 100 селекционных стан- ций или отделений опытных станций. Сам Д.Л. Рудзинский наблюдал этот процесс издале- ка: в 1922 г. он вернулся в Литву, чтобы в ней заняться созданием селекционных учреждений. Он организовывает Дотнувскую се- лекционную станцию, прорабо- тав там всю оставшуюся жизнь, одновременно с этим занимаясь преподавательской деятельно- стью в сельскохозяйственной академии Литовской ССР. Тем не менее, затворником Рудзинский не был – много ез- дил по стране, выступал с лек- циями. Кроме этого, его никог- да не забывали коллеги: ученого пригласили на знаменитый Все- союзный съезд по генетике, се- лекции семеноводству и племен- ному животноводству в 1929 г. Николай Вавилов, который никогда не прекращал перепи- ску с Рудзинским, сообщал об успехах и проблемах, рассказы- вал о жизни новых селекцион- ных институтов, приглашая его на съезд, писал: «Мы все желаем видеть Вас на съезде. Вы увидите всех своих учеников. Им несть числа: размножились, приумно- жились, как песок морской». На съезде Рудзинский был на- значен почетным председателем и мог наблюдать итог той работы, у истоков которой когда-то сто- ял и он сам. В 1946 г. «за выдаю- щиеся заслуги в деле выведения высококачественных сортов сель- скохозяйственных культур и ор- ганизации селекционной работы» Рудзинский был награжден орде- ном Трудового Красного Знамени. Скончался Дионисий Рудзин- ский 25 ноября 1954 года в Дот- нуве, в возрасте 88 лет.